Т-34 8-й танковой дивизии, раздавивший в бою 25 июня 1941 г. немецкую 50-мм противотанковую пушку. Та же машина, что и на с. 50, 56.

«Дирекцией завода готовились к заводскому пробегу к октябрьским праздникам первые три машины, но из-за отсутствия баков, трубок и ряда других мелких деталей прессового цеха машины не были собраны и пробег не состоялся. Заводской пробег указанных машин ожидается примерно числа 15–16 ноября месяца сего года. Из числа занаряженных 25 пушек Л-11 до сего времени не получена ни одна.

Станкоимпорт должен поставить на СТЗ в 1940 г. 80 металлорежущих станков. На 20/XI подтверждено (размещено на импорт) 35 станков со следующими темпами поставки:

12 станков — в 1940 г.

2 станка — в I квартале 1941 г.

10 станков — в 2–3 кварталах 1941 г.

11 станков — в 1942 г.

На программу 1941 г. потребуется 36 карусельных станков. Механический цех № 2 с учетом переброшенных из других цехов имеет в наличии только 16 карусельных станков. Карусельные станки заказаны на импорт в количестве 30 штук, но срок поставки их (конец 1941 г.) не обеспечивает выполнения программы» [84] .

«Узкие места» регулярно возникали даже на совершенно ровном, казалось бы, месте:

«Начальнику Бронетанкового управления

Красной армии тов. Коробкову 29 мая 1941 г.

Согласно приказа 129/34 Коминтернзавода [85] в технических условиях танка Т-34 (с. 100), раздел „Общие требования к установке (арт) системы“, отменяется фраза „Допускается производить соответствующий наклон машины“.

В настоящее время СТЗ проверяет монтаж пушки Ф—34 на танке стрельбой не на полигоне, а в котловине вблизи завода, устанавливая машину не на горизонтальную площадку, а придавая наклон к горизонту (вниз или вверх, чтобы отстрел и при возвышении 30 градусов производился бы с горизонтальной осью ствола).

Отмена указанного пункта Т.У. повлечет за собой необходимость устанавливать машину на горизонтальной площадке, что возможно только на полигоне.

Ближайший полигон находится в 80 км от завода, а добавочный пробег в 160 км (для отстрела) считаем неприемлемым.

Главный инженер СТЗ Демьянович.

Главный конструктор Вернер.

Представитель ГАБТУ КА на СТЗ военинженер 2 ранга Левин» [86] .

Критерием истины является практика. «Практика» СТЗ, то есть сдача танков Т-34, выглядела следующим образом: за 1940 г. Сталинградский тракторный завод не сдал ни одного танка Т-34.

Первые два танка были сданы в январе 1941 г. (вывоза танков с завода не производилось) [87] . За февраль 1941 г. СТЗ сдал 28 танков (вывоз танков с завода по-прежнему не производился) [88] , за март 1941 г. — 45 машин при плановом задании в 30 танков (первых 30 сталинградских «тридцатьчетверок» убыли в войска в первой декаде марта) [89] , за апрель — 63 танка при плане 55 (вывезено с завода 44 танка) [90] , за май — 70 «тридцатьчетверок» при плане 60 (вывезено с завода 82 машины) [91] , за «грозовой июнь» — 86 танков при плане 75 (вывезено с завода 90 машин) [92] .

Глава 4. «Умелые» руки

Даже самый лучший танк не способен воевать сам по себе, без экипажа. Именно «три танкиста, три веселых друга — экипаж машины боевой» в подавляющем большинстве случаев определяют, насколько хорошо проявит себя танк в реальном бою. И если экипаж состоит из тщательно обученных, отточивших и закрепивших на танкодромах и полигонах практикой свои навыки отличников боевой и политической подготовки, то и результатов он добьется соответственных.

Увы, в июне 1941 г. с качеством танковых экипажей в Красной армии дело обстояло, мягко говоря, не очень.

Одной из основных проблем был стремительный рост численности танковых войск, вызванный приближающейся военной грозой. Если к началу 1938 г. в РККА числилось почти 5 тыс. танков и чуть больше 90 тыс. человек личного состава [94] , то к 22 июня общая численность поголовья танков и танкеток на балансе Красной армии перевалила за 25 тыс. [95] , а обслуживать эту армаду должны были 650 тыс. танкистов. Правда, последнее число фигурировало только в планах — на практике же их было чуть меньше полумиллиона. Одних офицеров-танкистов по состоянию на 1 января 1941 г. требовалось 81 280 чел. (по списку числилось 65 012 чел.) — почти столько же, сколько всего военнослужащих проходило службу в танковых войсках в начале 1938 г. [96]

При этом руководство СССР не могло решить кадровую проблему в стиле императора Палпатина из «Звездных войн», заказав затерявшимся в просторах Галактики инопланетянам вырастить к заблаговременно выбранному «Дню М» армию клонов-танкистов. И если на верхних ступенях должностной пирамиды проблему еще удавалось как-то решать форсированным выдвижением с нижних уровней, то на средних и особенно низших командных должностях все было намного хуже. Толковый командир батальона способен принять полк, а очень толковый даже может попытаться справиться с бригадой. Но различие между рядовыми/сержантами срочной службы и офицерами даже низшего звена технических войск намного глубже, и перепрыгнуть этот овраг лихим кавалерийским наскоком, как правило, не удается. Более того, получается порочный круг — некомплект младших командиров приводит к ухудшению качества обучения рядового состава, лучшими представителями стройных рядов которого, в свою очередь, должны в перспективе пополняться кадры этих самых младших командиров.

Т-34 12-й танковой дивизии. Июнь 1941 г.

Для того чтобы рассмотреть процесс подготовки кадров танкистов на практике, следует разобраться с тем, куда именно и в каком количестве были направлены первые «тридцатьчетверки». Первыми «получателями» новых средних танков стали 4-й и 8-й механизированные корпуса Киевского особого военного округа: в «Ведомости потребности и обеспеченности матчастью корпусов по состоянию на 10.11.1940» за 4-м мехкорпусом «зарезервировано» 50 Т-34, за 8-м — 30 машин [97] . Танки были отгружены в 8-ю танковую дивизию 4-го мехкорпуса (20 машин 20 ноября, десять 28 ноября и еще двадцать 17 декабря) и 12-ю танковую дивизию 8-го мехкорпуса (30 машин 9 декабря) [98] и по состоянию на 1 января 1941 г. числятся в указанном количестве в составе соответствующих соединений [99] .

А в марте 1941 г., как мы писали во второй главе, состояние танков обследовала комиссия ГАБТУ. Материалы ее работы представляют для нас исключительный интерес в первую очередь потому, что члены комиссии скрупулезно фиксировали количество отработанных машинами моточасов. И это количество, скажем прямо, отнюдь не поражает воображения:

«Осмотренные в KОBО и ПрибОВО машины находятся в боевом парке и проработали в условиях воинских частей в среднем до 7-10 моточасов на машину» [100] .